Автор статьи - Томас Макги

Часть - 3

“Мне очень помогли в Германии, нам выделили дом для проживания, наш собственный дом. Я окончила школу, лично для меня учиться в школе оказалось интереснее, чем проходить консультацию у психолога. Германия оказала нам большую помощь, никто другой не сделал для нас ничего подобного…” – рассказывает одна из участниц проекта «Баден-Вюртемберг» для женщин.
 
В ходе бесед с женщинами-участницами программы, стало известно, что им представили интересные перспективы адаптации к жизни в Германии. Было поразительно отметить различия в опыте, как с точки зрения описания полученных помощи, так и с точки зрения собственных оценок женщинами своего благополучия. Некоторые из них, как, например, упомянутая выше молодая езидская девушка в Штутгарте, рассказала о замечательной личной трансформации и интеграции в немецкое общество. Те, у кого были серьезные заболевания, выразили явную благодарность за операции, проведенные в Германии, подчеркнув, что необходимое лечение иногда просто недоступно в Курдистане. Между тем жизнь в Германии предоставила возможность некоторым участникам программы взять на себя ответственность за свою жизнь, утвердить свою независимость, что было бы почти невообразимо в консервативном, патриархальном мире Курдистана. Самым известным примером этого является Надия Мурад, которая является первым послом доброй воли Организации Объединенных Наций.

В то время как женщины с более тяжелыми психологическими состояниями, как правило, получали специализированную помощь в Германии, другие выжившие жаловались, что с момента прибытия в страну они не получили ни одной консультации. Это может быть частично объяснено отсутствием местного потенциала (в плане устных переводчиков и социальных работников), особенно с учетом спроса на услуги после большого притока мигрантов/беженцев с 2015 года. Тем не менее, есть некоторая ирония в том, что программа, основанная на предоставлении интенсивной психологической поддержки, недоступной в Курдистане, в некоторых случаях не смогла предоставить эти услуги. По словам Кизилхана, только около трети участников были готовыми начать терапию, отметив, что некоторые, особенно пожилые женщины, неохотно занимаются целительскими практиками, которые кажутся “слишком чуждыми”. Вполне возможно, что некоторые женщины имеют неверное представление о том, что влечет за собой психологическое лечение.

Кроме того, по-видимому, существуют значительные различия в стандартах и видах жилья, предоставляемых оставшимся в живых женщинам и сопровождающим их членам семей. Хотя в описании программы утверждается, что женщины размещаются в “охраняемом и отдельном здании только для бенефициаров, чтобы уменьшить возможную повторную травматизацию” очевидно, что в действительности участники испытали широкий спектр жизненных ситуаций. В отличие от тех, кто был размещен в комфортабельных отдельных домах (или даже виллах). Одна женщина поделилась со мной своим чувством изоляции, живя в одиночестве в лагерной обстановке рядом с молодыми мужчинами-беженцами из других национальностей. Другие чувствовали себя стигматизированными из-за своего проживания в пристройке психиатрической больницы в Штутгарте. “Молодые люди кричат, что мы сумасшедшие, и бросают вещи в здание", - сказала одна из таких женщин. Доктор Кизилхан подтвердил, что установление стандартов размещения оказалось сложной задачей: «Каждый из участвующих муниципалитетов обязался принять у себя несколько выживших в соответствии с имеющимися вариантами. Приток беженцев в 2015 году увеличил спрос на муниципальное жилье, отсутствие доступного жилья является проблемой, затрагивающей Германию в целом».

Более частая жалоба заключалась в том, что участники программы были рассредоточены по большой территории Баден - Вюртемберга, мало заботясь о том, чтобы держать сестер и других родственников в непосредственной близости друг от друга. Две сестры, живущие в нескольких часах езды друг от друга, рассказали, как они неоднократно умоляли переселить их поближе друг к другу, признавая при этом, что власти положительно отреагировали на другие подобные просьбы.

Здесь интересно рассмотреть основания для исключения взрослых мужчин из участия в поездках в Баден-Вюртемберг и, как следствие, в процессе исцеления выживших женщин, на поддержку которых направлена программа. Действительно, жалоба на то, что мужья и взрослые сыновья не могли сопровождать женщин, постоянно звучала во время моих бесед с участниками. Аналогичным образом, журналист, освещавший программу как из Духока, так и из Германии, заявил, что это была “единственная жалоба на программу, которую мне подали многие женщины”. В этой статье рассматриваются три основных фактора, способствующих и, возможно, объясняющих дизайн программы Баден-Вюртемберга “только для женщин”:

1) Доминирующий дискурс о виктимизации женщин;

2) Представления об оптимальных условиях для выздоровления женщин;

3) Структурные ограничения, обусловленные более широкой миграционной динамикой и дискурсом в Германии.

Все это говорит о том, что на «бумаге» проект был готов принять езидских женщин, а на деле оказалось, что все нюансы продуманы не до конца.